Фильм Скульптуры Арт-проекты Пресса Отзывы Об авторе Контакты

Скульптура – диалог

Человек – величайшая загадка для человека. Его мысль беспредельна. Его творчество бесконечно, его сердце способно вместить весь мир. Всё это невольно поражает, вызывает естественное желание понять природу человека, смысл его существования, разумную цель необъятной творческой активности, истоки разнообразных сил и способностей, скрытых в нём.

Описаниями реального человека давным-давно занимаются писатели, поэты. Своеобразным моделированием занимаются художники и скульпторы. Описания человека на языке искусства и науки, как говорят, дважды субъективно: по восприятию – одним и по пониманию – другим. Наука – наблюдает, измеряет, думает. Кто пытался самостоятельно мыслить, знает, как это сложно.

Меняются мысли, меняются чувства, меняются нравственные нормы, но не меняется человек. Древняя античная идея: мир меняется, но не улучшается.

Искусство стремится своими средствами вместить в себя мир и раскрыть его сущность через ту способность, на которой строится выразительная система данного искусства. Музыка познает мир при помощи слуха, через звук и ритм; живопись - зрением, через цвет и линию; а литература познает мир и человека при помощи слова, обращенного к памяти, фантазии и ассоциативной способности человека. Ощущение красоты и гармонии может стать для человека таким же мощным источником жизненной силы, как и воздух, которым мы дышим, но не замечаем.

Наука, религия и искусство построили «три единства спорящих между собой истин». (1) Они прошли фильтр естественного отбора. И там, где язык науки и религии бессильны, является во всеоружии своем язык искусства. Искусство позволяет нам понять без осознания. Наука же, позволяющая в какой-то мере процесс осознания, прочно закрепляет достигнутые знания, но никогда не доходит до конца. Поэтому наука закономерно сосредоточивается на методе, а не на результате. В искусстве, наоборот, метод вторичен и определяется настроением воспринимающих и их предшествующим опытом. Произведения искусства фиксируют опыт, пройденный человеком, и изменение человека вследствие понимания этого опыта. Остроумно замечено, что наука не способна постичь мир по той простой причине, что мир не чертёж, а рисунок художника.

Хотя наука, религия, искусство и разнесены по разным полюсам, мы неизбежно приходим к пониманию, что эти полюса принадлежат одному пространству, и как точки задают в нём единую плоскость познания. Различия же начинаются тогда, когда человек пытается зафиксировать момент прозрения, передать другим своё предчувствие истины. Он может взять в руки музыкальный инструмент, кисть, перо и попытаться в звуках, красках, словах запечатлеть свои ощущения.

Во всяком роде искусства – есть своё колдовство, свои тайны языка. Писатель пользуется словами. Музыкант – нотами. Наука с самого своего зарождения старается раскрыть тайны природы, искусство же тайны жизни умножает. После Микеланджело, Баха, Достоевского жизнь рода человеческого кажется более таинственной и глубокой. Говорят, великий Бах чувствовал ритмы Вселенной, поэтому его музыка так божественна. И никто его превзойти не может, т.к. в искусстве адекватного нет… Это сфера – непредсказуемого. Если бы в раннем возрасте, – о чём страшно подумать – умерли Гете или Пушкин, никто не написал бы этих произведений. Идеи же будущих научных открытий «носятся в воздухе». Гении воспринимают их и придают им законченные формы, и часто несколько ученых приходят к одному открытию одновременно.

У нас есть реальный факт – существование искусства, факт этот объяснить до конца никто не может. Он остаётся загадкой в своей высокой избыточности, поскольку, как замечал Юрий Лотман, искусства как будто бы «слишком много». Мы имеем целый ряд словесных искусств и целый ряд искусств, пользующихся изобразительными средствами, Почему нужно, чтобы было и то, и другое? Почему, имея поэзию, надо иметь ещё прозу? Почему количество искусств, всё время возрастает?

Человечество всегда жило в условиях материальной нужды. И продолжает жить. Казалось бы, в этих условиях расточительно тратить средства на искусство. А между тем мы видим, что на протяжении всей истории человечества от палеолита до наших дней, искусство отвлекает людей. Причём не самых слабых, не самых глупых. Тут хлеба нет, а мы с вами стихи пишем… Но если мы не будем писать стихов, то хлеба никогда не будет. «Сведи к необходимости всю жизнь, и человек сравняется с животным», - перелистайте «Короля Лира». Эта мысль очень глубокая и старая, и её обычно истолковывают, что «хлеб» – это низменное, а человек живёт возвышенным чем-то. Это не так, не только так.

Почему мы продолжаем писать новые книги, когда не можем прочесть старые? Почему мы должны снимать новые кинофильмы, когда у нас не хватает времени смотреть прошлые шедевры? Ответ на это мы сможем получить, наверное, тогда, когда поймём,– если вообще поймём когда-нибудь – весь комплекс человеческой деятельности. Рисуя, художник создаёт форму, посредством которой наш глаз может испытать, т.е. увидеть в мире то, что он без этой формы не увидел бы. Но искусство требует не размышлений, а чувств. «Ты меня не думай, ты меня чувствуй», - призывают нас деятели искусства.

Чашка есть что-то, из чего пьют чай, кофе и на ней не может быть волос. Не бывает волосатых чашек. И поэтому, когда художник рисует волосатую чашку, то ясно, что он хочет сказать. Он хочет разрушить видение мира через призму связей, чтобы выявить что-то, что скрыто привычными связями. Абстрактное искусство делает это особенно успешно. В этом опасность абстракционизма для тоталитарных режимов. В этом опасность авангарда и ему подобных. Они решают невероятно трудную задачу – бессюжетно, сочетанием цвета и формы выразить свои чувства и мысли.

В тоталитарном обществе искусство существует как санкционированная галлюцинация.* Поэтому всегда требуют, чтобы искусство было понятно, но никогда не требуют от человека приспособить свою голову к пониманию. Люди привыкли, что им всё пережевывают. Зачем напрягаться и приглядываться, пытаясь различать нюансы, если с первого взгляда всё ясно. Тут белое – там чёрное: выбирайте что-то одно. Почему? Так надо и всё! Так принято…

«Так принято», это всего лишь условность, часто никак не связанная с какими-то моральными правилами. «Принято», это когда всё уже настолько застыло, что не стоит даже думать, не надо сомневаться. Хорошее высшее образование приводит человека из области, где он узнавал истины, в область, где он узнаёт сомнения. Чем больше человек знает, тем больше он сомневается. И это уже область не только науки, не только искусства, но и область культуры в целом.

«Текст» искусства многомерен, а нам привычен одномерный «текст». Самым читающим народ делает тоталитарный режим: жизнь скована, свобода выбора, поступка ограничена. Высокие идеалы, которые декларируются официальной пропагандой и никак не подкрепляются реальностью, притягивают, будоража воображение, требуют ответа на вечные вопросы, о главном, о самом важном. Этого главного не так много. Любовь, те самые десять заповедей, цена человеческой жизни, опасности, которые ей угрожают, попытки сохранить человеческое достоинство в самых сложных обстоятельствах.

Но где всё это узнать? Открыть? Получить? В чём выход? В чтении. В массовом, запойном, самозабвенном чтении. Сегодня сомнительный титул самого читающего народа в мире перешел, пожалуй, к народу Северной Кореи.

Искусство не стареет и не меняется, так как цель его одна, средства те же. И когда научные открытия стареют, и каждый день заменяются новыми, произведения истинных музыкантов, художников, писателей и поэтов «остаются, свежи и вечно юны».

Место каждого искусства в системе искусств подвижно и изменчиво. Подвижна и сама система в целом, есть периоды в жизни общества, нации, государства, когда господствует музыка, есть эпохи живописи, архитектуры и литературы. С помощью искусства мы можем расширять свою душу посредством других миров, в которые без художественного произведения мы не могли бы проникнуть и даже не знали бы об их существовании. Художественное произведение при каждой встрече с ним может выдать новую информацию. И что особенно важно: не просто разную. Оно включается с нами в какое-то замкнутое обратной связью целое и выдает именно то, что нам сейчас нужно, то, что мы способны понять. Подготавливает нас, так сказать, к следующей порции информации. Художественное произведение, таким образом, обнаруживает свойства «живого организма».

Для того чтобы произведение начало действовать, его надо «прочесть». Каждое произведение искусства есть диалог с тем, кто перед ним стоит. Причём подключаются, что очень важно, «читатели» с разными культурными кодами. А разные участники диалога дают разные результаты. Студенческие работы, яркое тому подтверждение.

Язык поэтического творения способен достигать лишь тех, кто знает язык, на котором оно написано. И когда, например, романист привел нас в такое состояние, в котором все наши естественные состояния происходят в удесятеренном виде, тогда мы проживаем больше и с большей интенсивностью, чем в реальной жизни мы прожили бы за десятилетия или за столетия, потому что в реальной действительности даже изменения мы не можем воспринять. Потому что размерность изменений больше размерности нашего восприятия, и это большая беда

В искусстве высок спрос на индивидуальность, независимость и широту взглядов. Художник, хотя сам обычно и не может оценить свои результаты (Ганс Христиан Андерсен, например, обижался, когда его называли великим сказочником, - сам-то он считал себя великим драматургом…), но обязан верить в себя и свой путь. Верить, что художник видит глубже других. Мы по-новому воспринимаем жизнь благодаря искусству. Более того, человек становится соавтором произведения искусства. Один гениально играет на скрипке. Другой гениально слушает. Известно, что Бах ходил 60 км. пешком, чтоб только послушать знаменитого скрипача. Искусство воспитывает наши чувства, наука – разум, а религия дисциплинирует наши чувства и разум. Учит тому, как достойно обустроиться человеку в этом мире. Чем богаче эстетический опыт индивидуума, чем твёрже его вкус, тем чётче его нравственный выбор, тем он свободнее, – хотя, возможно, и не счастливее.

Сила искусства не только в умении создать (лепкой, рисованием, игрой…) модели, действующие сильнее, чем реалии, но и в нашей способности реагировать на модели как на реалии. В ХХ1 веке человек обязан уметь самостоятельно чувствовать, мыслить и сдерживать себя нравственными нормами. В зависимости от диапазона сознания, диапазона наших чувств и нравственных норм человек и живёт. Имел бы другие мысли, чувства и нравственные нормы и жил бы по-другому. Человеческое падение – результат выбора сделанного людьми. Рая на Земле не будет, важно, чтобы не наступил Ад.

Религия дарит успокоение, обещает, утешает, учит, что как оно есть, так и должно быть. Искусство же, напротив, сохраняя для нас общечеловеческие ценности, беспокоит, требует, «забирает», теребит душу и сердце. Художники рисуют, чтобы увидеть, а не рисуют то, что видят.

Художественный метод познания выполняет свою, скрытую для многих функцию. По сути, всякое прекрасное произведение возвращает нам веру в жизнь и в мысль, а посредственное произведение оставляет нас без всякой надежды. Надеяться можно, только увидев пример усилия. Искусство – это ложь, которая одновременно является истиной, считал Юрий Лотман. Мы все помним слова А.С.Пушкина «Сказка ложь, да в ней намёк! / Добрым молодцам урок»… Наука, религия и искусство познают одну и ту же единую реальность, но видимую со своей стороны. В сущности, только уничтожив все перегородки, отделяющие одну сторону нашего опыта от другой, мы можем надеяться составить представление о целом.

Человек, не сумевший эффективно соединить в себе логику и интуицию, разум и сердце, входит в состояние войны с самим собой и окружающим его миром. В современной жизни происходит расслоение фактов, методов и законов, с одной стороны, и человеческих ценностей, жизненных смыслов, с другой. Это, между прочим, пагубно сказалось на жизни в целом и на ее последствиях для человека. Оказалось, что и из «вечных истин» можно «строить казематы». Оказалось, что 60 млн. человек можно было положить за торжество коммунизма. А сколько ещё потребуется жертв, для реализации других «измов»? Ибо тот, кто борется со злом и ему сопротивляется, почти автоматически полагает себя добрым и избегает самоанализа. У такого человека всегда будет ощущение своей собственной правоты - одно из самых ослепительных иллюзорных * человеческих состояний.

Внутренняя война затихает, когда человек обретает уверенность в правильности выбранного мировосприятия, но, объединяясь с единомышленниками, человек, к сожалению, создает однобокие модели мироздания, и, считая себя исключительным, уверен, что рожден, чтоб «сказку сделать былью» – а это аберрация*, которая приводит к антропологическому оползню. Иными словами – это заблуждение, приводящее к человеческому падению. Человеческое падение – фашизм, коммунизм, терроризм - это результат выбора сделанного людьми, действующими в собственных интересах и в процессе этого снижающие свой знаменатель до нравственного минимума. Личный интерес всегда решается за счёт других. И слово «всегда» – здесь ключевое. Вот такая вот амбивалентность*.

ХХ век – век коллективных иллюзий и мифов. И, следовательно, тяжесть, которая лежит на нас, состоящая в том, чтобы быть жесткими по отношению к себе, т.е. идти до последней иллюзии, подлежащей уничтожению, возрастает. Это не просто милые иллюзии ХVIII или ХIХ веков, это коллективные и весьма чётко организованные иллюзии. И пройти сквозь них очень трудно, иллюзии страшны тем, что они и удовлетворяют нас своей ясностью понимания и освобождают от труда самопознания и самосовершенствования. Понятно не то, что просто, а то, что привычно. Просты как раз глубокие истины, которые очень мало кому понятны.

Бороться с самим собой трудно и неприятно. Куда проще найти злодея на стороне. «Убей янки!» и все твои проблемы разрешатся. Вот такой инфантилизм. Свободный человек, когда он терпит поражение, никого не винит. И от того, как мы решаем извечный вопрос: менять мир или себя, и зависит наша жизнь.

Каждый момент настоящего есть превращение множественного будущего человека в его единичное прошлое. Появляется сосредоточенность на проблеме выбора. Прошлое – всегда безопасная территория, хотя бы потому, что оно уже прожито. Чтобы выжить, прежде всего,– надо во что-то верить. Я верю в искусство. В искусство – не как в способ изменения жизни, а как в способ поддержания жизни. «Мир спасётся красотою», не меня спасёт красота, а я спасусь красотою. Иной вектор действия. Человек спасётся умением видеть красоту, переживать её и создавать её, любить её. А если я бесчувственный и деревянный, то всё дозволено.

До тех пор, пока только один идеал считается истинной целью, люди не перестанут полагать, что для достижения этой главной цели никакие средства не могут быть слишком трудными, никакая цена не может быть чересчур высокой. Такого рода уверенность является одним из главных оправданий фанатизма, принуждения, гонений.

Но если не все ценности совместимы друг с другом, и выбор надо делать, исходя из того, что каждая ценность есть то, что она есть, и мы выбираем её потому, что она такова, какова есть, а не потому, что на какой-то единой шкале она занимает более высокое положение, чем другая. Если мы выбираем образ жизни потому, что верим в него, потому что принимаем его за нечто совершенно естественное, или, по размышлении, понимаем, что морально не готовы вести какой-то иной образ жизни, хотя другие, например Минздрав, считает иначе.

Если рационально и с расчётом можно подходить только к средствам и второстепенным, а не главным целям, то в результате получится иная картина, нежели та, что выстраивается вокруг древнего принципа, согласно которому для всех людей существует лишь одно благо. Шанс эволюционировать предоставляется всем, но для этого восприятие мира не может быть лишь рациональным или иррациональным, оно должно быть целостным.

Реальная ситуация человека состоит в том, что всё происходит непрерывно, ничто не начинается в абсолютном смысле, потому, что всё уже давно началось. Причём началось неизвестно кем, когда и для чего, и сменяются ситуации, сюжетом описываемые, сменяются ситуации и персонажи, и происходит что-то одно и нам непонятное, - если мы не начнём двигаться вне традиционных сюжетных рамок и вне традиционных психологических персонажей.

Ни от чего нельзя избавиться, каждый день твоей жизни идёт за тобой по следу. Уже всегда что-то свершилось. Скромность–нескромность – это все человеческие выдумки. Добро и зло назначается людьми. Поэтому любая культура начинается с запрета.

В христианском мире, всё что связано с плотью, считается греховным, поэтому именно там, где источник жизни, где источник любви, где источник человеческого счастья и смысла человеческого бытия, именно там, где самое интимное, там и самое пошлое. Пошлость всегда отказ от ценности. В пошлости всегда есть обесценивание, девальвация. Слову пошлость – в современном русском языке адекватное слово «заезженный», «исхоженный», «затоптанный», «замусоленный». То есть что-то, что пошло в толпу. В английском языке слову пошлость соответствует слово «вульгарный», слову «простонародный, то есть то, что противостоит аристократическому. Греческое слово «aristos» - означает лучший. Искусство – это и есть аристократизм.

В современном русском языке в быту слово «пошлость» ассоциируется, прежде всего, с сексом. Когда человек, что - то называет пошлым, он, тем самым, освобождается от страха, страха реальности. Но это освобождение от страха идёт не вверх, а через падение вниз. «Чистому - всё чисто».

Когда человек что-то определяет «пошлым», в этом проявляется его желание легко жить. У многих людей секс, любовь выделены в категорию неприкосновенного и высшего. Фактически это отреагирование негативного, психического состояния. Но для многих не секс страшен, страшна любовь. Сегодня есть секс – и ноль чувственности. Голых полно, а эротизма никакого. Эротика и порнография, чем они отличаются друг от друга?.

Есть шутливый ответ известного исследователя этих вопросов - Сергея Огаркова. Эротика это то, чем занимаемся мы сами. А порнография – это то, чем занимаются другие.

Говорим мы на разных языках, но чувствуем-то все на одном. Любовь – это не слова, а дела. Любовь всегда была и есть главная тема искусства. В русском языке слово «любовь» в единственном числе, что свидетельствует о не развитости любви. А любовь многомерна, многоцветна и многозвучна.

В чем мудрость влюбленных? Для них достоинства любимого затмевают его недостатки. Это и есть любовь, это снятие дистанции. Ищите свой микросоциум, такой микросоциум, в котором ваши достоинства дороже для людей, чем любые ваши недостатки, где ваши достоинства будут заслонять все остальное.

Каждый момент настоящего есть превращение множественного будущего человека в его единичное прошлое. Появляется сосредоточенность на проблеме выбора. Вот он я, и я влип в эту историю под названием «вот так надо жить». При рождениях: при первом – биологическом; при втором - социальном; и при третьем – духовном, – все это вручается нам лично, мы обязаны быть хозяином этого. Но упорна слепота ума и сердца, отсюда и глубокий интеллектуальный обморок.

С помощью искусства можно выразить эту мысль кратко и более ёмко. «Выбор – веку под стать./ Никуда тут не скрыться:/ Драться – зло насаждать./ Сдаться – в зле раствориться./»… «Я хочу – не мешать/ Я – не в силах мириться».
Наум Коржавин (3)

Первым иностранцем, первым незнакомцем для самих себя являемся мы сами. И понять мы себя должны как понимают другого. Так же, как есть проблема понимания другого человека, другой культуры, другого мира, иной планеты. Для того, чтобы в нас вошло что-то от другого человека, необходим контакт с этим человеком в пространстве понимания.

Условно всех людей можно разделить на «людей ОТ» и «людей К».
То есть одни строят свою жизнь так, чтобы уйти от чего-то - нищеты, горя, конфликта. Вторые идут «К» - богатству, любви, славе, пониманию. Это принципиальные различия. Вот вы идете из леса, стремясь попасть на станцию. Если вы идете «ОТ» - ваша цель не ясна, путь хаотичен. Если вы идете «К» - вы точно знаете, с какой скоростью должны двигаться. То есть, важна позитивная цель. И цель, и желание ее достичь. Существует формула: результативность человека равна его способностям, помноженным на его желания и оптимизм: «Р=С*Ж*О». Некоторые вместо O ставят в эту формулу букву ``У'' - условия. Но сама жизнь утверждает: оптимизм способен преодолеть самые неблагоприятные условия, и человек состоится.

Чтобы ни было, я могу. Такой человек может переварить все, царящую вокруг несправедливость, несчастья, беды и т.д. Это предполагает мужество, конечно. Мужество невозможного. Стояние человека один на один с миром и убеждения, что есть какие-то тайные пути порядка, которые держатся на мужестве невозможного.

Человек должен обнаружить границы себя как целостности, как тотальности. Понятно, что телесные границы легко обнаружить.

Социальное тело так просто уже не ощущается. Социальное тело - это круг людей, с которыми человек находится во взаимоотношениях, независимо от времени и расстояния. Интеллектуальное тело - мир, в котором человек реально себя ощущает. Психологический мир - это тот фон, на котором он себя постоянно воспринимает. Если не видеть своих границ, остается только по-детски двигаться в одну сторону, пока не остановят, а потом двигаться в другую. Дети от трех до пяти лет, в момент становления сознания, так себя и ведут.

Мы осознаем свою границу, потому, что нас в этом месте останавливают. Мы осознаем границы себя, себя как социального тела и как идеального тела только тогда, когда натыкаемся на внешнюю обусловленность. ``Я - это есть Я''. Мы всегда живем так, как можем.

Вот так можем жить, так и живем. Не так, как воображаем, думаем, умозрительно себе представляем, а как мы можем. Нужна отвага, верить тому, что ты видишь собственными глазами. Обнаружив свою уникальность, человек особой радости не испытывает, потому, что, как только человек обнаруживает свою уникальность, у него увеличивается чувство своего одиночества. Потому, что в этом месте, где его уникальность, он действительно один.

Произведение искусства не кроссворд с единственно возможным набором правильных ответов. Его идея - это отклик, который он будит в человеке, а заданных ранее ``верных'' реакций, не существует. Дело в том, что задача художника – сообщить нам не сумму знаний, а привести в движение наши души и мысли. Произведение искусства есть форма, посредством которой мы впервые можем что-то пережить. Прочитать роман мы можем только текстом и читаем мы так, чтобы что-то от этих текстов проскочило в нашу душу и проявилось в ней организацией или собиранием жизни, упорядочением жизни, потому, что естественным образом, как вы знаете, мы живем весьма неупорядоченно: наше сознание, наша жизнь неупорядочены и рассеяны.

Ничто в поле зрения глаза не говорит о том, что глаз это видит. Поэтому для человека существует неизвестное. В том числе и потому, что человеку заранее не задана никакая мера. Нет никакой меры, по которой мы определили бы - вот это и есть человек. Человек обнаруживает себя движением. И, следовательно, только результаты этого движения - есть те или иные миры, которые всегда меняются.

Самое красивое зрелище в человеке – когда человек идет на пределе того, на что, вообще, способен человек. Именно таким человеком предстает перед нами Арсен. Произведение искусства живо до тех пор, пока вызывает сильные чувства, не обязательно позитивного свойства. Скульптуры Арсена Аветисяна и восхищают и раздражают, и будоражат.

Впервые я увидела работы Арсена на выставке, которая проходила в Бизнес-центре «Северная столица» на набережной реки Мойки, 36. Выставка называлась «Игривая улыбка» («Playful smile»). Открылась она 25 октября, но я успела на неё только 14. Вместо марки на конверте, в котором лежало приглашение на моё имя, была помещена эта самая «Playful smile». Так что я была готова увидеть, что-то не обычное.

В приглашении было сказано, что меня ждёт выставка европейской скульптуры, на которой можно увидеть более 30 работ Арсена Аветисяна, члена Союза художников России и Армении. «Подводное царство, Шуты, Цирк, Соперники – это темы «бронзового мира» Арсена, подсказанные самыми разными чувствами и переживаниями: любовь и страсть, порок и добродетель, эротика», - было написано в приглашении.

Первое, что я увидела, была «Симфония нежности». То чувство нежности, которое меня пронзило, другого слова не подобрать, остаётся и по сей день. Более того, когда Арсена не стало, я нашла два камня в виде полумесяца, один тёмный, другой светлый и установила их около бассейна у себя на даче. Тёмный камень под дождём становится чёрным. Эту композицию я назвала «Симфонией нежности».

В день закрытия выставки, 15 ноября я была на выставке вновь. Купила два каталога, себе и дочери. Арсен подарил мне две фотографии двух других, понравившихся мне работ: «Погоня за утраченным временем» и «Ночной диалог». Фотографии стоят у меня сегодня на письменном столе. Арсен был удивительно похож на Сальвадора Дали, возможно, поэтому я не увидела в нём молодого человека. С ним было очень интересно разговаривать. Это было в двух тысячном году.

С того дня я следила за всеми выставками и посещала их. У меня появилось огромное желание познакомить Арсена со своими студентами. Мы договорились о встрече и проговорили больше часа. Встретились мы в кафе напротив Мухинского училища, Арсен был там на выставке. Заканчивался 2002 год. Час для меня пролетел незаметно, и мы договорились о «пресс-конференции», так предстоящая встреча со студентами была названа.

Я развесила по всему институту объявления: «Внимание!!! Специально для двоечников приглашен Arsen Avetissian (www.arsen.net). Встреча состоится 21 марта в 13.20 в ауд. 405. Приход на встречу троечников, хорошистов и отличников приветствуется. Кафедра философии и политологии. Организатор: Ильина Светлана Васильевна».

Встреча состоялась, студенты задавали вопросы в письменном виде, Арсен на них отвечал, а потом раздавал автографы. Каждому студенту Арсен писал что-то, только этому студенту посвященное и ни разу не повторился. В аудитории было более ста человек. После «пресс-конференции» мы договорились о следующей встрече через год.

На вторую встречу Арсен пришел с Олей. После встречи со студентами Оленька сказала Арсену, что хотела бы пригласить его на встречу со своими однокурсниками. Арсен ответил, что там нет Светланы Васильевны. Похоже мы друг друга вдохновляли на «подвиги».

Последний раз я видела Арсена в Международный день книги – 23 апреля 2004 года. Мы встретились во дворе филологического факультета, сидели напротив скульптуры «Размышление о Маленьком принце». Было очень тепло, к скульптуре подходили студенты, фотографировались, потом на филологическом факультете Университета торжественно вручали призы. Главный приз – скульптура «Размышление о Маленьком принце».

Отношения, если их нужно выяснять, выяснить нельзя. Это - закон.

Когда требуется что-то прояснить, прояснить уже ничего нельзя. Мир как сон, но это не есть метафора. Это буквально так. А что такое - спать? Быть, в том числе, не внимательным. Живя, мы не живем, присутствуя, мы отсутствуем, слушая, не слышим.

Мы не чувствуем того, что прямо перед нами, а заставить нас чувствовать и понимать трудно. Не так устроен мир, как нам кажется, – что мы можем хотеть или не хотеть, а если не хотим, значит, дураки, или, наоборот, мерзавцы – не так все это. Оказывается, здесь нужна совсем другая работа.

То есть, пока мы находимся на линии внутри какого-то мира, мы с этой линии не можем произвольным актом, актом желания, актом мысли, актом воображения перейти на другую тропинку. Высвободиться можно только путем осознания и извлечения того, что было. Если ты осознал, извлёк опыт, то только тогда в твоей душе открывается пустое пространство для новых возможностей, для новых путей. Если не предпринимать таких усилий, то можно оказаться перед фактом слишком поздно теперь.

Жить в реальной жизни - это жить в мире, в котором нет виновников твоих бед и нет награды за какие-то твои достоинства и заслуги. Один из признаков фантастической психологической незрелости есть восприятие мира: будто все, что происходит, происходит, чтобы нам что-то сделать – или хорошее, или плохое. Такие люди, являясь хроническими обманщиками, считают себя всегда обманутыми, они хронические агрессоры, всегда считающие себя жертвами агрессии.

Взрослый взгляд, требующий мужества души, – признание того, что в мире вещи происходят сами по себе. По отношению к нам они не имеют намерений. А те намерения, которые у них есть, это есть то, что мы им приписываем. В мире реальном нет никаких намерений по отношению к нам самим. Реально происходят только автономные явления. Так же, как цветок цветет не для того, чтобы радовать нас или огорчать, так и социальные события, движения других людей в окружающем нас пространстве происходят не для того, чтобы нам было хорошо или плохо - они происходят.

Человеку, чтобы стремиться к добру, нужно уже иметь его в себе. Причины есть для зла, а причин для добра нет. Если - ни почему, то там есть совесть. Для внешнего наблюдателя случилось то-то, и то-то; но мы не находимся в положении внешних наблюдателей, мы находимся в положении участников самих этих событий. И события – те, которые будут происходить впереди нас, определяются нитями, плетущимися из-за нашей спины, в которых мы извлекли опыт или не извлекли. Жизнь есть усилие во времени. Закон держится человеком, а не наоборот. «Среда заела», то есть сам по себе я был бы хороший, великий, гениальный, красивый, счастливый, но среда заела. Ждать, что вся среда будет состоять из справедливых общественных отношений, из красивых предметов, из людей, которые одеты, как бабочки, и радуют глаз, – бессмысленное ожидание.

Один из законов русской жизни это вздыхание или поползновение добра, но –завтра. И всем скопом, вместе. Сегодня – какой смысл мне одному быть добрым, когда кругом все злые. Но государство не может быть совершеннее, чем каждый его гражданин в отдельности. Фашизм, терроризм жизнь превращают в хаос. Попирают заповеди, отвергают личное. Они поставили человечество перед самым опасным искушением. Правды не существует, все дозволено.

Арсен считал, что наша жизнь не изменится, пока мужчины ставят себя выше женщин. Вглядитесь в его работы – они гимн женщине. «Каждый день есть три шанса изменить жизнь к лучшему. Удачи всегда!!!», - написал он в Каталоге своих работ, ставя свой автограф. В нашем мире, который многие называют миром настоящих мужчин, правят грубая сила, сумрачная гордыня, ложные приоритеты, война. Похоже, мужчинам нравится воевать потому, что это занятие придает им значимости. А война это снятие запрета на убийство.

Часто говорят, что все люди равны. Но можно показать, что мир устроен таким образом, что самые существенные события в нем, например, закон или беззаконие и т.д., зависят от усилий, совершаемых каждым отдельным человеком. А усилие означает, что чего-то нет, пока не совершено усилие. Различие людей, т.е. равны они или не равны, будет во многом определяться тем, кто совершил усилие, а кто не совершил его. Любое время есть подходящее время для действия, для поступка, ничего не наращивается; ждать, что к твоему усилию прибавятся какие-то усилия, и совместной прогрессией что-то получится, не выйдет.

Древняя восточная философия и современная наука сходятся в одном: человек в своем развитии может пройти семь ступеней развития. От младенческого, наивного потребления «дай», «хочу», через детское «не все так просто в этом мире, есть и другие люди с их «дай» и «хочу». Через юношеские – «мы вместе, я, как все». Лет в 40 многие испытывают кризис: третий уровень жизни исчерпывает себя, а что дальше? Немногие способны перейти на четвертый – «возвращение к себе», индивидуализацию. Это предполагает уже некое отъединение от «мы», углубление внутрь себя, своих мыслей, чувств. Однако тех, кто прошел, не сорвавшись и не застряв на предыдущих уровнях, ждет награда. Возможность перейти к пятому уровню – объединению со всем миром, с природой. На житейском языке это называется мудростью.

Следующая шестая ступень подвластна немногим – гениям и пророкам.

Седьмого уровня достигли личности типа Будды, Христа и Мухаммеда. Они влияли на развитие мира, причем, не прилагая к тому, особых усилий. Каждый из нас идет по этому пути. И только от нас зависит, на каком уровне, завершится наша жизнь. Но, достигшим, хотя бы четвертой ступени, мир открывается во всей красоте и мудрости без примитивного деления на черное и белое, наших и не наших. Тогда и работа становится средством выразить свое восхищение жизнью, а не источником пропитания.

Жизнь прекрасна независимо от того, видим мы это или нет.

Можно убить ее на злобу и удовлетворение амбиций, а можно потратить на любовь и понимание. Вы можете сыграть прекрасную мелодию, собственную, никем не регулируемую, не навязанную, свою. Любой из нас способен достичь совершенства.

Один из постулатов науки о человеке звучит так: люди обладают всеми необходимыми ресурсами для достижения своих целей. И другой: если это возможно в мире, это возможно и для меня.

«Надо стремиться». А вот к чему, это выбирает каждый сам для себя. Каждый находится на определённой ступени развития, на своей ступени развития. И эта ступень определяет его жизнь, поведение, мироощущение. То, что происходит с нами, происходит по уровню наших душ, как выросли, так и получили. Если есть что-то, помогающее чувствам и душе работать, то это искусство, в частности скульптура.

Жизнь художника – это развитие его творческой силы, это и есть настоящая биография художника. Художники влияют на людей, заставляя их увидеть новые грани этого мира, и мотивируют их на перемены. Студенческие работы, которые вы прочли, яркое тому подтверждение. Помните, Виктория написала: «Я давно перестала заниматься скульптурой, после просмотра творений Арсена, мне захотелось вновь взять глину».

Многие начали ценить красоту и видеть её там, где не видели прежде. Скульптуры Арсена сообщили студентам новую информацию о них самих и пробудили в них новые чувства. Уверена, студенты, которые познакомились с творчеством Арсена, отличаются от тех, кто с ним не знаком.

«Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков.
Много чудесных в нём есть сочетаний и слова и света,
Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать…»
                                                                    А.К.Толстой


1. Малевич К.С. Собр. соч., в 5 тт., М., 1995, т. 1, с. 260.
2. Пушкин А.С. Собр., соч. в 10 тт. М., 1959, т.1. сс., 423-425.
3. Коржавин Н.М. Время дано: Стихи и поэмы. М., 1992, с.126.

ГЛОССАРИЙ

* Аберрация – лат., aberratio – заблуждаться.
* Амбивалентность – лат., ambo – оба и valentia – сила, двойственность переживания, когда один и тот же объект вызывает у человека одновременно противоречивые чувства, например, любви и ненависти, удовольствия и неудовольствия.
* Антропологический – гр., anthropos – человек. В сложных словах указывает на отношение данных слов к человеку.
* Галлюцинация – лат., hallucinatio – бред. Болезненное состояние, при котором возникают образы и ощущения не связанные с внешними раздражителями, но воспринимаемые субъективно в качестве подлинного отражения действительности.
* Иллюзия – лат., illusio – ошибка, заблуждение, обман чувств, вызванный искаженным восприятием действительности.

Светлана Ильина,
Доцент-культуролог,
Кафедра философии ТЭИ