Многоцветие бронзы Арсена
Статья в журнале «Артодокс»
Творчество Арсена – это, прежде всего, стиль, сложившийся и отточенный, яркий и образный. В небольших, почти ювелирных скульптурах тончайшие нюансы ирреального мира тайны и разнообразных иносказаний выражены в формах чуть вычурных, чуть манерных, насыщенных цветом и декором. Мерцание его бронз, сочетается с глухими тонами патинирования – черным, зеленым, синим, вишневым цветом - завораживает своими мистическими интонациями.
Какие бы произведения не создавал Арсен, он избегает явных примет реального мира. Символико-аллегорический язык вырабатывался постепенно. На раннем этапе, вероятно, из осознания многоликости и вечной двойственности мира, он обращается к маскам, клоунам, шутам. Порой маски обращаются в своеобразные постаменты или части композиций.
Постепенно в молодом мастере нарастает желание говорить о серьезных вещах смеясь. Он обращается к теме цирка, карнавала, к теме маскарада жизни человека. Серия «Цирк приехал» остро выразительна по композиции, движению. Автор отталкивается от необычной пластики акробатических этюдов и создает образы неожиданные. Арсен говорит: «Сложилось так, что памятник должен быть чему-нибудь посвящен – писателю, ученому, событию. Почему бы не делать просто скульптуры. Ведь это красиво!». Одну из работ серии – «Цирк приехал» – художник предполагает установить возле старого здания петербургского цирка. Возможно, его виртуозные клоуны обретут свое место под нашим северным небом, ведь каждая из его самых маленьких композиций монументальна в своей основе.
Важным, можно сказать переломным, как Арсен считает, этапом в своем творчестве стал 1998 год, когда он впервые побывал в Нью-Йорке. Город, словно околдовал его масштабными проектами зданий и несравнимым темпом движения всего. Здесь же знакомство с владельцем галереи на 5-й авеню Феликсом Комаровым –человеком необыкновенным, чьи советы очень помогут в дальнейшем перейти этап в творчестве и выйти на другую грань. Вскоре появляются новые серии «Либидо» и «Венеция».
Серия «Либидо» - это история подсознательных стремлений, пикантных скрытых фантазий. Композиции двухфигурные, порой становятся трех или четырехчастными , иногда обогащаются выразительными аксессуарами - отлитым изображением музыкальных инструментов, клоунских колпаков, бубнов, вееров и бесконечных масок. Кажется, скульптор играет в любимую им вечную, незатейливую, хотя и вычурную игру. В бронзе застывает миг, не долгая бренная красота порока – это «Перекур», «Маскарад», «Шутливая любовь», «Шутливые удовольствия», «Торра», «Торре» , «Либидо» и другие композиции. Все эти любовные глупости весьма эксцентричны, очаровательно- интригующе порочны, и увлекательно притягательны по неожиданной красоте пластики.
И, наконец, серия «Венеция». В нее вошли и романтизированное «Признание гондольера», и «Шутливые танцы», стихия которых словно соткана из веселья, роскоши и праздности. Последнее ощущение проявляется не из украшательства, а рождается из многообразия пластических изгибов, поворотов, поз. В его «Дразнилках», исполненных юмора, недоступные женщины-богини на миг обращаются в куртуазных грешниц. И во всех произведениях серии существует персонаж – соглядатай - место действия – сияющая в ночи золотым блеском венецианская гондола, превращенная мастером в улыбающуюся клоунскую маску. И весь этот чудный венецианский мир возможен лишь в сказочной прекрасной ночи. И тогда в изысканной и сладострастной вертикали переплетаются, кажется, в последний момент расставания, две фигуры – мужская и женская – в композиции «Ночь Венеции». Кажется, темная фигурка, усыпанная звездами , невзирая на обреченную попытку ее удержания, вот-вот растворится в наступающем бледном рассвете. И проплывающая перед зрителем «Венеция» – с ее роскошью и чувственностью ночи, с откровенной театрализованностью любви и страсти, с переплетение света и тени, с магией вечерних сумерек, в которых загораются бронзовые загадки Арсена, также растворится в потоке времени.
Рассмотренные произведения Арсена то грустные, то откровенно шутливые, то утонченно-изысканные, то активно-экстравагантные и эротичные – всегда становятся стремлением к творческой свободе и красоте, проявлением врожденной элегантности мысли и чувства. Композиции мастера обращены к зрителю интеллектуальному, способному чувствовать иносказания, подтекст, гротеск, к зрителю, способному воспринимать роскошь серьезных игр.
М.Дашкова, искусствовед